«Есть в неудачном наступленье/ Несчастный час, когда оно/ Уже остановилось, но/ Войска приведены в движенье./ Ещё не отменён приказ,/ И он с жестоким постоянством/ В непроходимое пространство,/ Как маятник, толкает нас./ Но разве можно знать отсюда -/ Вдруг эти наши три версты,/ Две взятых кровью высоты/ Нужны за двести вёрст, где чудо/ Прорыва будет завтра в пять,/ Где уж в ракетницах ракеты./ Москва запрошена. Ответа/ Нет. Надо ждать и наступать./ Все свыклись с этой трудной мыслью:/ И штаб, и мрачный генерал,/ Который молча крупной рысью/ Поля сраженья объезжал./ Мы выехали с ним верхами/ По направленью к Джантаре,/ Уже синело за холмами,/ И дело близилось к заре./ Над Акмонайскою равниной/ Шёл зимний дождь, и всё сильней,/ Всё было мокро, даже спины/ Понуро несших нас коней». Эти строки написал в феврале 1942-го Константин Михайлович Симонов. Он родился 28 ноября 1915-го: отец пропал без вести в Первую мировую, мальчика воспитывал отчим, преподаватель военного училища, позже - командир Красной Армии. Кирилл (настоящее имя поэта) Симонов - военный корреспондент на Халхин-Голе, во время конфликта с японцами, в Великую Отечественную - спецкор «Красной Звезды», побывавший на всех фронтах. На полуострове во время боевых действий бывал неоднократно: знал многих наших коллег из «Красного Крыма». Награждён орденом Красного Знамени (в мае 1942-го, можно предположить, что после Крыма - наградной лист не сохранился), двумя - Оте­чественной войны, медалями. Один из тех, кто приближал Великую Победу. «Крымская правда», «Красный Крым», не прекращавший выходить в годы Великой Отечественной, продолжает отсчёт дней до 75-летия Победы. Вместе с вами, уважаемые читатели, мы вспомним события, имена, подвиги. Ждём ваши письма. Наступление и… Стихотворение «Дожди» - впечатления от событий и крымской погоды в феврале 1942-го, когда созданный накануне Крымский фронт переходил в наступление. Такое удачное начало Керченско-Феодосийского десанта декабря 1941-го, освобождённые Феодосия и Керчь. Несколько месяцев боёв и гибель фронта. Феодосию фашисты вновь заняли уже 17 января, Керчь и окрестности держались силами бойцов десанта из 51-й (Владимира Николаевича Львова) и 44-й (Степана Ивановича Черняка, сменившего тяжело раненого 16 января Алексея Николаевича Первушина) армий. В марте им на помощь переброшена 47-я (Константина Степановича Колаганова) армия. Первое наступление, то самое, о котором рассказывает поэт, началось 27 февраля 1942-го с Парпачского перешейка, соединяющего Крымский и Керченский полуостровы. Казалось, что успех должен быть на нашей стороне: 13 дивизий двух наших армий выступили против трёх фашистских дивизий. Но наши были неполные, бойцы измотаны сражениями в десанте, не помогала и погода - дожди, раскисшие дороги, когда «среди неимоверной, страшной воды, увязнувший по башню, последний танк отстал от нас». Наступление приостановилось, а потом враг подтянул новые силы, артиллерию…. Одна из двух «взятых кровью» высот - 66.3, гора Окопная, неподалёку от Приморского (тогда - Дальние Камыши, Южная точка). Только 27 февраля, в первое наступление, там погибли минимум 20 человек из одного только 655-го стрелкового полка 404-й стрелковой дивизии 44-й армии. В Центральном архиве Министерства обороны страны сохранились их имена: Иван Платонович Лихоконь, Тимофей Иванович Лапшин, Фёдор Сергеевич Подгорный, Лаврентий Васильевич Яхно, Пётр Петрович Горлов, Михаил Кузьмич Савченко, Сурен Аганесович Оганян, Нофталей Исакович Алиев, Сельверст Архипович Султасюк, Дмит­рий Павлович Цебренко, Иустим Петрович Чёрный, Саркис Агафонович Петросян, Михаил Антонович Кравцов, Иван Васильевич Жданов, Дмитрий Иванович Нелин, Кирилл Яковлевич Богутский, Афанасий Тимофее­вич Игнатенко, Семён Матвеевич Бабушок, Александр Михайлович Сукач. Спустя два дня там же погибли Василий Бигакович Схиртладзе, Захар Фёдорович Наумов. Самому старшему - 39, младшему - 18. Новое наступление уже в марте, вновь потери - только в той, 404-й дивизии с 27 февраля по 31 марта 1942-го погибли 833 человека. Дома их до последнего ждали мамы, жёны, родные… Похоронки очень многие семьи не получили - жили в оккупации, так что считались их мужчины пропавшими без вести. Таким долгое время считался и 32-летний Дмитрий Цебренко, шахтёр из Ростовской области, погибший 27 февраля. Единственное упоминание о нём было в письме соседа, «где расстался с Митей, расскажу после», - не рассказал, тоже погиб. Мама солдата Анна Филипповна, спустя годы ожидания всё повторяла: «Не мог же он в воздухе раствориться? Видно, родная земля приняла». Спустя более 60 лет после гибели солдата его младшая сестра, тоже фронтовик, Мария Цебренко-Кравченко с помощью крымчан, наших читателей, смогла установить, что земля - крымская. Хоть и не найдена та братская могила на склонах Окопной (может, и найдена, вся гора - захоронение наших воинов, многие останки перезахоранивали, но фамилии удалось определить у единиц), данные солдата появились на мемориале в Приморском. Добилась сестра. С младшим братом Анатолием, племянниками приезжали к обелиску с цветами. У солдата ведь прямых потомков не осталось, жена умерла, 11-летняя дочь в оккупацию от скарлатины угасла. …гибель фронта «Мрачный генерал» из стихотворения, с которым выехали по «направлению к Джантаре» - Владимир Николаевич Львов, командующий 51-й армией, вместе с бойцами которой был в Крыму Константин Симонов. Генерал-лейтенант, рождённый в 1897-м, служил ещё в царской армии, воевал в Первую мировую, позже, вступив в Красную Армию, - в Гражданскую, тоже у нас в Крыму. Потом воевал в Китае, где шла своя гражданская вой­на, преподавал в Военной академии, был замкомандующего, командующим военных округов, а с 18 декабря 1941-го стал командующим 51-й армией. За успех Керченско-Феодосийского десанта командарм награждён в январе 1942-го орденом Красного Знамени. Посмертно, в феврале 1943-го, наградили орденом Ленина. А погиб он 11 (10) мая 1942-го (так по документам военного архива) «от разрыва неприятельской бомбы». Село Джантара, к которому «ехали верхами» с фронтовым коррес­пондентом, с 1948-го носит имя Львово. Бойцы командарма, всего Крымского фронта, что до последнего удерживали Акмонайские позиции, Керченский полуостров, тоже почти все погибли. 19 мая фронт перестал существовать. Красный от крови Керченский пролив, по которому под обстрелами ещё сутки пытались добраться на Тамань остатки трёх армий - на плотах, вплавь. Последний пароход ушёл накануне, на нём в Новороссийск перебралась и редакция «Красного Крыма», что выпускался в Керчи с апреля 1942-го. Часть бойцов армий ушла в подземные коммуникации завода имени Войкова, Булганакские, Багеровские, Аджимушкайские каменоломни, где вместе с местными жителями сражались до осени. Быть может, не погиб в проливе, а сражался там и 24-летний Хачисемл Агубеевич (Харитон Александрович) Демуров, лейтенант из Северной Осетии. Он, выпускник педагогического и военно-пехотного училищ, сражался вначале в Севастополе, дважды ранен. После госпиталя на Кавказе вновь вернулся в Крым, в составе 47-й армии сражался на Ак-Монае, на Керченском полуострове. Позже, как писал товарищ, «погиб весной 1942-го при бомбёжке во время переправы через Керченский пролив». Дома ждали мама Надене, отец Агуб, сестра Оля… В проливе в мае тогда погибли тысячи. 500 человек при бомбёжке сантранс­порта «Черноморец», позже - сотни на «Красном флоте» и «Березани». Точное время гибели офицера неизвестно, так что погибнуть он мог и не в мае, а раньше, когда переправляли в Крым. Тогда тоже были большие потери: 8 марта 1942-го погиб ледокол «Снег», 2 апреля - жертвы на танкере «Валериан Куйбышев», погибший от взрыва сантранспорт «Антон Чехов», ледокол №7, теплоход «Восток»… Давайте вспомним о них, земляки! Ждём ваши рассказы, фотографии своих героев Великой Отечественной. До Победы, до её 75-летнего юбилея, осталось 39 дней.