Ров на 10-м километре Феодосийского шоссе. В эти дни 79 лет назад они стекались по Симферополю из калиток, дверей - по всему городу. Стекались в здание пединститута на Госпитальной площади (улица Ленина, 17), в здание мединститута напротив Ленинского сада (бульвар Ленина, 5) и в здание обкома партии (улица Гоголя, 14). Звёздные ручейки - тысячи людей, от седых стариков до крохотных малышей, на одежде которых нашиты шестиконечные звёзды. Но ручейки не смогли стать полноводной живой рекой, дети не выросли, взрослые не смогли насладиться жизнью… Ведь дальше были грузовики, трясшиеся по дороге в неизвестность, ров, перед которым выстраивали группами, приказ снять верхнюю одежду и «аккуратно сложить в сторону». И очереди из пулемёта, разившие наповал. Вечность. Ров на 10-м километре Феодосийского шоссе. Огромная братская могила. Сегодня в республике День памяти тех, кто в ней лежит, День памяти крымчаков и евреев - жертв нацизма. До оккупации противотанковый ров жители Симферополя и окрестных мест вручную, по 8-12 часов в сутки, копали, чтобы защитить родную землю от врага, не дать пройти фашистским танкам. В декабре для многих, кто работал здесь осенью, ров стал местом гибели: 6 декабря - 1200 цыган, 11 декабря - 10 тысяч евреев и 3 тысячи крымчаков (поэтому и дата Дня памяти выбрана), вплоть до 16 числа - ещё несколько тысяч - все из Симферополя и пригородов. В других регионах полуострова казни по национальному признаку фашисты начали в нояб­ре: Евпатория, противотанковый ров у товарного вокзала, Ялта, траншеи у Никитского сада и виноградников Массанд­ры, Феодосия, противотанковый ров у завода «Механик», Керчь, Багеровский ров, а ещё - 4-й километр Балаклавского шоссе, деревни Старые Шули (Терновка) под Севастополем, Балтачекрак (Алёшино) в Бахчисарайском районе…. Ров на Феодосийском шоссе - самая большая могила - от 18 до 27 тысяч человек. Расстреливали не только в 1941-м, здесь 568 краснофлотцев, пленённых в июле 1942-го в Севастополе, и 700 коммунистов, казнённых летом 1943-го, а осенью того же года - 300 крымских татар, помогавших партизанам, и дети-полукровки, что в декаб­ре смогли избежать гибели, а потом некоторых всё равно предали… Иссякшие ручейки жизни, оборванные очередями из пулемётов и автоматов. На кого-то, в основном на маленьких, пули не тратили - ядом губы смазывали, а для кого-то спецмашины пускали - душегубки, в которых задыхались в пути. Кто-то за миг до выстрела сам срывался в ров, детей сталкивал, в надежде спастись. Фашисты «милосердно» не добивали: выжить в мороз, без пальто, в окружении тел убитых, в рубахах, что набухли от чужой крови, смогли единицы, кто-то выбрался из последних сил, кто-то не смог - много дней стонал ров, земля стонала от ужаса и боли. Не нашить на одежду звёзды было нельзя - расстрел, и не подчиниться приказу прий­ти на сборные пункты тоже нельзя, и нельзя не оставить деньги, ценности, ключ от квартиры и бумажку с адресом - за всё расстрел, сразу. А когда выполняли приказы, шили, шли, оставляли, то надеялись люди на обещанное «переселение». Оно оказалось в вечность. Там во рву - Ося Фукс, школьник, которому прочили славу великого математика, и Евшакий Пиастро с женой, их застрелили ещё на сборном пункте, но довезли до рва, «чтобы в городе не мешались», там Ашер и Фрида, пожилые евреи, осенью думавшие, что роют защиту Симферополю, там тётя Фая, у которой на Петровской балке были самые вкусные пирожки, и её внуки Исаак и Рива, там семилетние близнецы Анечка и Ицхак, дети погибшего на Перекопе еврея Шнеура и русской Светланы - она сама привела их на пункт, чтобы свою жизнь спасти. Там 3-летняя Роза, 6-летняя Мая Цыпарские с отцом Исааком, семья Зельцер, мама, папа и два сына, там семья композитора Якова Богорада и родные, отец Мордух, братья, дядя, двоюродная сестра, нашего художника Эммануила Грабовецкого… Тысячи тех, кто не дожил, не долюбил, не досмеялся, не узнал о Победе. Им и после неё не было покоя - новоявленные фашисты (иначе не скажешь) вскрывали захоронение в поисках ценностей, даже золотые коронки из черепов вырывали, а кости даже не утруждались закопать. Когда-нибудь там, на 10-м километре Феодосийского шоссе, всё же будет достойный надёжный мемориал. Светлая память о звёздных ручейках, павших во имя Победы, не должна исчезнуть. Это крымская боль, не утихающая уже 79 лет.