Георгий Каражов. Фото из семейного архива Валентины БОЖКО-КАРАЖОВОЙ. Великая Отечественная принесла нашей стране, всем её народам немало бед, хватило их и для крымчан: оборона, боль похоронок, оккупация, массовые казни, фашистский угон на работы… Но случилась тогда у крымчан ещё одна боль, сразу после радости освобождения от фашистов, после крымской весны 1944-го, когда чудом выжившие в оккупации вдохновенно трудились, чтобы скорее возродить полуостров, приблизить всеобщую Победу. Весной-летом 1944-го крымчан разделили по национальному признаку, депортировав целые народы - 15 минут на сборы и из тёплого Крыма в уральские-сибирские холода, с массой народа в теплушках, с крохами еды и невозможностью нормально проститься с теми, кто не выдерживал месяцы дороги. Крымские татары, армяне, болгары, греки… Впрочем, нет, вначале были крымские немцы, ещё до оккупации, практически сразу после нападения фашистской Германии на нашу страну; потом, когда наши десантники освободили территорию Керченского полуострова, оттуда выселили итальянцев - эта страна воевала на стороне врага. - Соседи моей прабабушки были крымские немцы, - рассказывает София. - Они, как рассказывали родные, дружно жили в большом многонацио­нальном дворе в Симферополе. Когда началась война, мужчины ушли на фронт, остались только мой прадедушка-болгарин, которого не призвали из-за возраста, еврей дядя Яша, инвалид Гражданской, и братья Иван и Семён, русские, получившие бронь как отличные мастера завода. Они, правда, потом, эвакуи­ровались вместе с заводом, но знаю, что Иван всё же добился отправки на передовую, до Берлина дошёл, а Семён заработал орден за труд. Он встретился на Урале, куда в сентябре 1941-го эвакуировали завод, с моими родными, которых депортировали в июне 1944-го, а дядю Яшу с семьёй фашисты казнили в декабре 1941-го. Мои родные, к счас­тью, выжили при депортации, но ни прадедушка, ни прабабушка вернуться сюда уже не смогли, да и мои родители, родившиеся вдали от полуострова, бабушка с младшими братьями и их семьями, лишь в середине девяностых смогли приехать сюда. Правда, уже не с Урала, а из Ростовской области, куда перебрались в шестидесятых, когда уже сняли с них клеймо спецпоселенцев. Окончательно народы, депортированные с полуострова, реабилитировали лишь в «Крымскую весну» 2014-го, указом уже президента России. А для крымских болгар, как рассказывает наша читательница, история депортации началась в конце мая 1944-го, как и для армян, греков. - Тогда нарком внутренних дел Советского Союза Лаврентий Берия докладывал Иосифу Сталину, что после высылки крымских татар в Крыму продолжают выявлять «антисоветские элементы», и что учтено здесь 1205 болгар, 14300 греков и 9919 армян, - цитирует документы читательница. - Наш народ обвинили в том, что в период оккупации «участвовали в проводимых немцами мероприятиях по заготовке хлеба для германской армии». Но болгары издавна славились как земледельцы, так что обвинять их в выращивании хлеба… И не могли «не заготавливать», ведь фашисты установили в сёлах продовольственный налог и за несдачу зерна просто расстреливали, вот и трудились, в основном женщины и подростки, как мои родные, на полях, чтобы сохранить жизнь семьям, да хоть горсть для себя заработать. А ещё обвинили в том, что моих единоверцев отправляли «на работы в Германию», можно подумать, что добровольно. Сколько крымской молодёжи разных национальностей было угнано, сколько не вернулось… Или обвинения «в сотрудничестве с фашистами»… Да, предатели были, но они у всех были, и не имеют национальности. Зато наш народ гордится своими воинами, народными мстителями - Иван Генов, руководитель партизанского района; погибшие от рук фашистов Юрий, Анатолий и Дмитрий Стояновы, старокрымские подпольщики, Андрей Узунов, Валентина Нешева, Андрей Наголов, Григорий Клинчев, Михаил Бойчев, Михаил Нешев, Дмитрий Чебышев, Никола и Трифон Москатовы, Феодосей Шишманов, Михаил Секов - герои из Марфовки… Об этом при подготовке документов о депортации ни слова, зато есть Постановление Госкомитета обороны от 2 июня 1944-го о выселении из Крымской АССР болгар, греков, армян (у них тоже героев немало, как и среди остальных крымчан). И страшные дни 24-27 июня, когда на рассвете солдаты НКВД стучали в дома и давали 15 минут на сборы… С собой можно было взять лишь узелок с документами, нехитрой едой и одеждой (вспоминали, что уезжали летом, а на Урале снег в начале осени), дома, мебель, ценности - всё потом изымалось, передавалось новым хозяевам - переселенцам, которых тоже часто срывали с родных мест. Так, из-за депортации семья другой нашей читательницы, Валентины Божко-Каражовой, лишилась дома в Желябовке Сейтлерского (Нижнегорского) района, могил родных. Её отец Георгий Маркович всю жизнь мечтал вернуться… Его, в отличие от остальных членов семьи, не выслали в 1944-м, а в 1941-м отправили в командировку, с депортированными родными он воссоединился уже на спецпоселении, которые, с особыми условиями, приписывались всем изгнанным. - Хочу на страницах «Крымской правды» рассказать об отце Георгии Марковиче Каражове, так и не сумевшем осуществить мечту получить возможность построить дом взамен утраченного в Сейтлерском районе. В 1941-м он уехал в Красноярский край на уборку зерновых - рабочая командировка, - написала читательница. - Вернуться в родные места из неё ему было не суждено. В 1993-м ваша газета уже рассказывала о папе, ему тогда было 82, радовался, что разрешили вернуться в родную Желябовку, где жили до войны большой семьёй, но… Папа - крымский болгарин, труженик земли вместе со старшими братьями Семёном и Фёдором. Вначале батрачил мальчишкой (он 1911 года рождения), в 1932-м окончил курсы механизаторов и стал одним из первых в районе трактористов «Фордзона», вскоре за ударный труд на жатве получил премию - мотоцикл. Правда, вскоре пришлось стать сторожем на виноградниках - нашли заболевание лёгких, врачи запретили трудиться комбайнёром, шансов давали мало… Там, на виноградниках, отец изредка пробовал спелые гроздья, и случилось чудо - выздоровел благодаря винограду, вновь возглавил бригаду комбайнёров. В августе 1941-го отца, бригадира тракторной бригады колхоза имени Андрея Желябова, имевшего бронь, вызвали в Наркомат земледелия Крымской АССР, думал вначале, что всё же отпустят на фронт, как рвался, но…Согласно распоряжению Наркомзема Советского Союза командировали его вместе с товарищами убирать зерновые в Красноярском крае. Месяц в пути, привычная нелёгкая работа в селе Куртак, к счастью, до морозов и снегов успели… А в редкие минуты отдыха мысленно писал Георгий Маркович письма домой, где остались жена с детьми, пожилая мама, - знал, в оккупации полуостров… Дождался 1944 года, освобождения, но сразу две тяжёлых вести принесло радостное, казалось, событие: узнал о гибели любимой Марии, потом о депортации соплеменников. 15 минут на сборы получила наша бабушка, но смогла вывезти внуков в Молотовскую (Пермскую) область, где жил старший сын Семён. Чего стои­ла та депортация, как вывозили с полуострова неугодные нации…. Георгий Маркович мог только догадываться, но не озлобился, продолжал честно трудиться ради Родины и победы. И писала о нём в передовице районная газета «Новосёловский колхозник»: «Комбайнёр колхоза «Гроза капиталу» Г. М. Каражов, работая на комбайне «Сталинец», убрал хлеб на площади 510 гектаров и сэкономил 718 килограммов горючего». И медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной вой­не» заслужена по праву. После трудился на Ужурском ремзаводе в Красноярском крае, а выйдя на пенсию, перебрался ближе к родному полуострову - в Херсон, постоянно писал ходатайства о возвращении в родное село… В 1993-м удовлетворили, даже деньги какие-то выделили на строительство дома в Желябовке, но не получилось с домом, с возвращением - спустя два года, в 1995-м, отец умер в Херсоне. Вот такая судьба труженика. И это, увы, нередкие случаи среди тех, кто в одночасье был выслан когда-то из родного Крыма: кто-то остался в пути, на чужбине, чьи-то лишь дети и внуки смогли вернуться, дождаться реабилитации. Вернуть честные имена, национальности честных людей - ведь предатели не имеют нации… Не забываем историю, земляки!