Сергей Головня играет для участников Волошинского симпозиума. Фото Людмилы Обуховской С 20 по 22 августа Коктебель в 18-й раз принимает участников и гостей международного джазового фестиваля Koktebel Jazz Party. Представляем арт-директора фестиваля Сергея Головню. - Сергей, вы родились в семье знаменитого музыканта, педагога по классу гитары Николая Михайловича Головни, и, наверняка, с детства были «запрограммированы» на профессию музыканта? - Папа этого очень хотел, и я с двух лет пел под его виртуозную игру. Пришла ли уже тогда любовь, сложно сказать. Увлечённость музыкой стала проявляться, когда понял, что у меня получается. Тогда было модно играть на гитаре во дворах, в подъездах «тренькать», как папа говорил. Но он не хотел, чтобы сын «тренькал». Поэтому в музыкальной школе я сначала осваивал фортепиано, потом флейту. Саксофон появился позже. Вообще у нас дома был маленький домашний оркестр: глава семейства играл на гитаре, я на саксе, мама на контрабасе, а брат на трубе. - Можно сказать, что музыка для вас не профессия, а образ жизни? А почему выбрали джаз? - Так оно и есть. Я живу в стихии звуков и ритмов. Музыка для меня это то, что управляет душой. Главное, чтобы не было разрушающего воздействия. А такое тоже может быть, проверено на личном опыте. Преодолев тлетворное влияние, приходишь к истинной гармонии и помогаешь другим её понять и впитывать в себя. Музыка имеет власть над человеком. Поэтому надо играть и слушать ту, которая возвышает и облагораживает. Для меня музыка - это свобода слова, через неё я передаю свои мысли и чувства слушателям. А джаз - потому что он даёт возможность импровизировать. - Есть мнение, что джаз - музыка для избранных. Что на это отвечаете? - Джаз, как и классика, безусловно, требует определённой просвещённости. В отличие от примитивной попсы, которую слушает толпа. Но консерваторские залы не пустуют, туда зачастую не попадёшь. Как и на джазовые концерты. Тут уж, как говорится, каждому своё. Я недостатка в слушателях не испытываю. Как и мои коллеги. - Джаз называют музыкой людей счастливых - оптимис­тов. Вы себя именно таким ощущаете? - Безусловно! Чистое мирное небо над головой, занятие любимым делом, полная гармония в семье, верные друзья - разве не счастье? У меня такая жизнь, в которой я могу делать всё, что захочу. Мой «творческий человек» создаёт музыку, каждый день берёт в руки саксофон, звуки которого уносят его к небесам. Мой «духовный человек» укрепляется в вере и мудрости. Остаётся только мечтать об идеальном мире - когда все вокруг довольны жизнью. И моё самое большое желание, чтобы на нашей планете воцарились любовь и мир навсегда. Дар, которым Господь меня наделил, стараюсь направлять на благо людей, погружать их в божественные звуки музыки, которые возвышают и облагораживают человека. - Наше тревожное время влияет на настроение, на то, что создаёте? - Пытаюсь преодолевать негативное, которого нынче достаточно. Но полностью отрешиться сложно. Мой новый альбом Dreamlike Forest («Сказочный лес»), синглы и клипы передают нынешние ощущения. Что меня волнует, можно узнать, послушав их на моём YouTube канале. - Представляя свой альбом Dreamlike Forest, вы назвали его прорывом для себя. Почему? - Все произведения в нём - это уже мой собственный стиль. Что-то между этно-джазом, ньюэйджем и музыкой к кинофильмам. Это очень современная музыка, но вдохновлённая этНикой и кроссовер-джазом гитариста-виртуоза Пэта Мэтини и созданным композитором Яном Гарбареком. Я стремлюсь к тому, чтобы моя музыка была понята и принята слушателями самых разных культур. - Вы играете на флейте, сопрано, альте, теноре, баритоне, на бас-саксофоне, как отмечают специалисты, виртуозно. Каким инструментом было особенно сложно овладеть? - Бас у меня относительно недавно, но мы с ним уже сроднились. Я в него просто влюблён! Он сделан для меня по спецзаказу немецкими мастерами, которым удалось сделать такую удобную механику на инструменте, что он буквально сливается с исполнителем. Переключаться с одного инструмента на другой, конечно, сложно. У каждого свой строй, свой размер, диаметр мундштука, трости разные. Для каждого инструмента надо регулировать дыхание. Бас-саксофон сложный инструмент. Поэтому на нём мало кто играет. В России таких не знаю. - А почему именно его предпочитать стали? - Нравятся его звуки. Получаю удовольствие в последнее время не от пассажей, не от техники, а именно от звука. Беру звук на бас-саксофоне, и у меня мурашки по коже. Бас-саксофон на самом деле такой же универсальный инструмент, как и тенор. На нём можно сыграть всё что угодно. Хоть «Чардаш» Монти, хоть «Полёт шмеля» Римского-Корсакова. Самые виртуозные произведения. Просто нужна сноровка. - Но вы ведь и любимым папиным инструментом овладели - гитарой? - Честно сказать, я на гитаре не учился играть профессио­нально. Она у меня для души. А для души неважно, сколько аккордов - пятьсот или один. Душа может расцветать и улетать в небо, когда всего лишь одна нота тянется. - Музыка для вас тайна или нечто уже познанное? - Разве можно музыку познать? Конечно, тайна. Главное для меня, чтобы она проникала до глубины души, чтобы царила во мне, в слушателях. Это самое важное. Музыка льётся с небес, а мы лишь улавливаем её и передаём другим. Это такое же таинство, как истинная любовь. Я всем желаю познавать их. И тогда каждый день будет счастливым. - Кто для вас музыку пишет? - Я сам. Собираюсь издать джазовый сонгбук из 50-60 своих композиций. Многие из них сделаны в лучших традициях мейнстрима. Есть у меня и современная музыка, ладовая. Музыка и игра постоянно совершенствуются. Совершенствуется импровизация. Музыкант не сразу становится художником. Но стремится к этому. - Как вы стали арт-директором Коктебельского фестиваля? - В 2014 году меня пригласил на эту должность его основатель Дмитрий Киселёв. Занимаюсь фестивалем вместе с коллегой, арт-директором Михаилом Иконниковым. - «Под занавес» Коктебельского фестиваля вы вместе с обладательницей завораживающего голоса, восходящей джазовой звездой Кариной Кожевниковой исполнили песню «Уюта колыбель», которую написали на слова поэтессы Алисы Алисовой. Она наполнена любовью к маленькому крымскому посёлку. Откуда она у москвича? - Душой почувствовал это удивительное место, где легко дышится и пишется. Что касается песни - открою секрет: автор стихов - моя мама. Две песни о Коктебеле у нас родились на маминой кухне во время карантинной самоизоляции - «Коктебельское танго» и «Уюта колыбель». О лозе цветущей винограда, звёздах над морем, о прибое у Золотых ворот. Слова сами собой легли на звуки саксофона. Потому что Коктебель - это уют, музыка, прозрачный воздух, яркие краски. Все, о чём мама пишет, нами с ней пережито. И мне всё её нравится. Песню о золотых керченских песках мы с ней написали для нашего друга Анатолия Баканова, который уже много лет живёт в Керчи. Они с супругой однажды приехали сюда отдыхать, так и остались. А мы всегда любили этот город. Там, как и в Коктебеле, наши души дома. С удовольствием пою: «Я по радуге над Керчью пробегусь по небесам… Город Керчь боевой стал моею душой…». Первое наше совместное с мамой выступление состоялось прош­лой осенью на поэтическом «Волошинском сентябре». Во дворике дома Поэта это было божественно! И мы обрели столько новых друзей! Я доволен, что песни стали частью моей творческой жизни. Досье Молодой российский мультисаксофонист, лау­реат международных конкурсов, арт-директор международного джазового фестиваля Koktebel Jazz Party Сергей Головня приобрёл репутацию блестящего инструменталиста, которого приглашают солировать во все ведущие джазовые коллективы. Играл с биг-бендом Олега Лундстрема и Игоря Бутмана, «МосГорТрио» Якова Окуня, «Каданс» Германа Лукьянова и многими другими. Не раз становился лауреатом международных фес­тивалей, выходил на одну сцену с выдающимися американскими мастерами джаза - Джонни Гриффином, Эдди Хендерсоном, Джеймсом Сполдингом, Лью Табакиным, Лью Соллофом, Ренди Брекером. Пять лет назад создал свой собственный оркестр SG Big-Band. - Сергей, вы родились в семье знаменитого музыканта, педагога по классу гитары Николая Михайловича Головни, и, наверняка, с детства были «запрограммированы» на профессию музыканта? - Папа этого очень хотел, и я с двух лет пел под его виртуозную игру. Пришла ли уже тогда любовь, сложно сказать. Увлечённость музыкой стала проявляться, когда понял, что у меня получается. Тогда было модно играть на гитаре во дворах, в подъездах «тренькать», как папа говорил. Но он не хотел, чтобы сын «тренькал». Поэтому в музыкальной школе я сначала осваивал фортепиано, потом флейту. Саксофон появился позже. Вообще у нас дома был маленький домашний оркестр: глава семейства играл на гитаре, я на саксе, мама на контрабасе, а брат на трубе. - Можно сказать, что музыка для вас не профессия, а образ жизни? А почему выбрали джаз? - Так оно и есть. Я живу в стихии звуков и ритмов. Музыка для меня это то, что управляет душой. Главное, чтобы не было разрушающего воздействия. А такое тоже может быть, проверено на личном опыте. Преодолев тлетворное влияние, приходишь к истинной гармонии и помогаешь другим её понять и впитывать в себя. Музыка имеет власть над человеком. Поэтому надо играть и слушать ту, которая возвышает и облагораживает. Для меня музыка - это свобода слова, через неё я передаю свои мысли и чувства слушателям. А джаз - потому что он даёт возможность импровизировать. - Есть мнение, что джаз - музыка для избранных. Что на это отвечаете? - Джаз, как и классика, безусловно, требует определённой просвещённости. В отличие от примитивной попсы, которую слушает толпа. Но консерваторские залы не пустуют, туда зачастую не попадёшь. Как и на джазовые концерты. Тут уж, как говорится, каждому своё. Я недостатка в слушателях не испытываю. Как и мои коллеги. - Джаз называют музыкой людей счастливых - оптимис­тов. Вы себя именно таким ощущаете? - Безусловно! Чистое мирное небо над головой, занятие любимым делом, полная гармония в семье, верные друзья - разве не счастье? У меня такая жизнь, в которой я