Пока правительство Севастополя занято бесконечными (но малореализуемыми) «дорожными картами» и проектами развития (один тоннель под Севастопольской бухтой чего стоит), больные дети в единственной инфекционной больнице города содержатся в адских условиях, а на процедуры их приходится носить на простынях вместо каталок. Построят инфекционную больницу и поликлинику в бухте Казачьей Пока правительство Севастополя занято бесконечными (но малореализуемыми) «дорожными картами» и проектами развития (один тоннель под Севастопольской бухтой чего стоит), больные дети в единственной инфекционной больнице города содержатся в адских условиях, а на процедуры их приходится носить на простынях вместо каталок. В очередной раз поднять тему оснащения севастопольских больниц кажется своевременным. На жизнь и развитие Севастополя выделяются невиданные миллиарды федеральных денег. При этом бедственное положение севастопольцев в элементарных вещах — нечеловеческие условия получения медпомощи, в данном случае — не может объясняться только предопределением статей расходов бюджетных средств. Кто обеспечит должный уход? Семилетняя девочка попадает в больницу после нескольких дней повышенной температуры. Пункция подтверждает: менингит. Кроме нее, в третьем отделении Городской инфекционной больницы, рассчитанном на 60 человек, 22 ребенка с менингитом. Источник заражения врачи назвать не могут, хоть и признают: в этом году количество заболевших детей напоминает эпидемию. В день делают по шесть пункций спинного мозга. В отделении и полуторагодовалые дети, и дошколята, и учащиеся начальных, средних, старших классов школы. По закону, лежать с ребенком (то есть получать питание и койко-место) в лечебном учреждении можно до его четырех лет. Находиться в палате (сопровождать лечение) с ребенком от 4 до 15 лет родителю тоже можно, но обеспечивать его кроватью и питанием больница не обязана. И, в основном, этого не делает. Кто скажет, что ребенок старше 4 лет — самостоятелен, слукавит против истины. Особенно если учесть, что больные менингитом должны соблюдать строгий постельный режим в течение 21 дня. В больнице нет переизбытка санитаров и медсестер. Мама нашей семилетки остается в больничной палате с ребенком, как и другие родители старших детей. Палата площадью максимум 20 кв.м с трудом вмещает три старые кровати, три тумбочки и еще две раскладушки, которые знакомые одолжили матерям больных девочек (обе раскладушки успешно сломались на вторую ночь, после этого в больнице нашли и принесли в палату еще одну кровать). Одна из пациенток этой палаты (девочке 11 лет) в первую ночь оказалась одна — заболела ее полуторагодовалая сестра, которой помощь мамы нужна больше. На следующий день их поселят вместе, а этой ночью население палаты просыпается от ритмичного шума двигающейся табуретки: девочка-подросток тихо просит проснувшихся соседей, которых не решилась разбудить голосом, позвать кого-нибудь — она хочет в туалет, а вставать нельзя. Кровати не оборудованы кнопками вызова персонала. Вероятно, для севастопольской больницы такое излишество — технологии далекого будущего. На простыне вдоль обшарпанных стен Здание третьего лечебного корпуса инфекционной больницы построено в 1974 году моряками Краснознаменного Черноморского флота и, по всей видимости, с той поры ни разу не ремонтировалось. Об этом красноречиво говорят состояние оконных рам и санузлов или, к примеру, организационная планировка боксов — когда в общую палату можно попасть только через ванную комнату, не оборудованную шторками: «Мойтесь, мойтесь, мы не смотрим!» Оснащение третьего корпуса очень бедно. Начиная с ободранных и обшарпанных стен, которые больные дети разрисовывают в порыве как-то украсить гнетущую обстановку, и заканчивая ржавыми «утками» и неоткрывающимися тумбочками. Находясь здесь на лечении, по признанию родительниц, чувствуешь себя пациентом больницы в годы Первой мировой войны и, возможно, в непосредственной близости от прифронтовой полосы. Когда пришло время делать вторую пункцию спинно-мозговой жидкости, маме нашей семилетки дали указание доставить дочь на процедуру. Медсестра, которая зашла через какое-то время в палату, обнаружила ее в раздумьях: поднимать ребенка на ноги нельзя, носилок в больнице нет, унести на руках 30 кг живого веса не представляется возможным. — Что ж, давайте понесем на простыне, — внесла конструктивное предложение медсестра. — Я вам помогу. И вот — картина маслом: мать и медсестра несут ребенка на простыне по коридорам больницы. Обратно — таким же путем. При всем этом претензий к работе врачей у пациентов нет. Очень своевременной здесь кажется фраза, метко сказанная кем-то в 90-х в одной московской больнице: «Про врачей только хорошее могу сказать. Им тоже тараканы за шиворот падали». Печально одно: сейчас не 90-е, но попасть в больницу в Севастополе по-прежнему страшно. — Я очень надеюсь, — говорит мама нашей девочки, которую на днях, к счастью, выписали, — что еще очень-очень долго не придется снова сюда возвращаться. Это, действительно, сложно пережить. Светлое будущее Создать новые условия лечения в инфекционной больнице Севастополя власти города, как оказалось, намереваются. Однако в лучшем случае произойдет это только через несколько лет. Государственным казенным учреждением «Капитальное строительство» был заключен госконтракт от 26 декабря 2016 года №10-16/ЕП-399 на выполнение проектно-изыскательских работ по объекту «Строительство городской инфекционной больницы на 200 коек» с проектной организацией АО «Гипроздрав». Разработка проекта закончена 26 мая 2017 года. На территории существующей инфекционной больницы, в соответствии с медико-техническим заданием, разработанным Департаментом здравоохранения Севастополя, проектом предусмотрено: отдельно стоящие лечебно-диагностические корпуса, соединенные теплыми переходными галереями — этакий каменный осьминог, соединяющий инфекционный корпус для лечения взрослых больных, инфекционный корпус для лечения детей, приемно-диагностический корпус (с приемным отделением, реанимационным отделением, кабинетами ЭКГ, УЗИ и рентгенологическим кабинетом, стерилизационным отделением), лабораторный корпус (с бактериологической лабораторией, клинико-иммунологической лабораторией и лабораторией ПЦР-диагностики), консультационно-диагностический центр (с консультационно-диагностическими кабинетами, дневным стационаром, амбулаторно-поликлиническим отделением по работе с ВИЧ-инфицированными больными). Также проектом предусмотрены здания и сооружения инфраструктуры: пищеблок, хозяйственный корпус (в составе которого прачечная, дезинфекционное отделение, блок помещений централизованного обеззараживания отходов, станция обработки кроватей), административное здание с конференц-залом, больничная аптека, теплая стоянка на шесть машиномест со смотровой ямой и боксом для обработки санитарного транспорта, КПП, станция системы медицинского газоснабжения, локальные очистные сооружения с обеззараживанием стоков. По состоянию на 9 октября 2017 года, проектно-сметная документация и результаты инженерных изысканий по строительству нового инфекционного комплекса находятся на проверке в ГАУ «Государственная экспертиза города Севастополя» (с 31 мая 2017 года). Параллельно проектировщик устраняет замечания, которые выдает экспертиза. Проектировщики встретились с проблемами, а именно — с ограничениями, обусловленными близостью жилых зданий, кладбища и высоковольтных линий электропередач. Действие государственного контракта приостановливалось (дополнительное соглашение №1 от 06.04.17) до даты получения утвержденного проекта визуально-ландшафтного анализа или решения Севнаследия. Также решался вопрос о выносе имеющихся на участке транзитных линий электропередач. Непонятно одно: что же мешает местным властям купить носилки и новые «утки», покрасить стены и провести в палаты вызывную сигнализацию, пока очередной грандиозный «проект развития» привычными черепашьими шагами пробует воплотиться в жизнь? Почему на проекты можно тратить десятки миллионов, а на реальную помощь и повышение благополучия горожан — нет? Разве не все большое начинается с малого?