Лев и Борис Скрипченко (слева направо). Фото из архива газеты. Он подписывал в печать победный номер 9 мая 1945-го - как заместитель ответственного редактора нашей газеты, тогда «Красного Крыма». Назначен с апреля 1945-го, едва успев принять дела у уезжавшего с полуострова военного редактора и партизана Евгения Степанова. С 11 мая 1945-го Лев Скрипченко стал исполняющим обязанности ответственного редактора, с 6 октября того года по начало августа 1949-го уже без приставки и. о. Потом - 15 лет лагерей «за компанию». ИТЛ - исправительно-трудовой лагерь, редактора газеты направили в Коми АССР. Полвека назад, 22 сентября 1975-го, Льва Скрипченко не стало, высокий памятник с портретом на судакском погосте - удалось вернуться в Крым. Моздокский парень Последний приют журналиста разыскал судакчанин Виктор Крупецков. Судьбой журналиста интересовались в редакциях нескольких газет, ведь, кроме «Красного Крыма» (с 1952-го - «Крымской правды»), он работал ещё в четырёх «Правдах» - Омской, Ульяновской, Севера и Калининградской. С коллегой из «Калининградской правды» Владиславом Ржевским и связался Виктор Николаевич - с семьёй Льва Скрипченко были соседями. «Сохранилась его книжка о доме отдыха «Судак», толково, с юмором, приятно читать. Я учился в школе, начал писать краеведческие статьи в местную газету. Приносил их Льву Михайловичу, обсуждали. И с его стороны это было так корректно, вежливо. Жил он с женой и сыном-инвалидом (почему тот остался без левой руки, не знаю). Выглядел моложаво, подтянуто, была у него какая-то военная выправка. Супруга Льва Михайловича сразу шла на кухню, чтобы чем-нибудь меня угостить». Жену Льва Скрипченко звали Феодосия Максимовна (в девичестве - Токова), она младше на 6 лет, трое детей, Лидия родилась в 1927-м, два сына (увы, имена не знаем) 1935-го и 1937 года. Семья разделила судьбу журналиста, осуждённого «за измену Родине», жена и дочь в лагерях, сыновья - в детдоме. Родился Лев Скрипченко 16 ноября 1903-го в Моздоке. Как рассказывала нам Нинель Козлова, кандидат исторических наук, его отец «был человеком служивым и грамотным. В годы Гражданской войны, красный командир, погиб, а мама умерла от тифа. Осиротевшие три брата рано начали трудиться». Из военного архива знаем, что один из братьев, Борис, 24 августа 1907-го, стал офицером, участник битвы за Кавказ, на момент окончания Великой Отечественной - майор, начальник политотдела Управления строительно-восстановительных работ Одесской железной дороги. О втором брате ничего неизвестно. А третий, Лев, поступил в Ставропольский сельскохозяйственный институт на факультет инженеров-мелиораторов, но был вынужден уйти со второго курса, работал в Батуми, Баку, на промыслах «Азовнефть», вступил в комсомол, в партию, избран председателем комитета горняков Каспия, тогда занялся журналистикой. В 1930-м направлен на три года учиться во Всесоюзный коммунистический институт журналистики, потом - коррес­пондентом в Омскую область, стал создателем многотиражки «Мотор» на машинно-тракторной станции; редактор районки, заместитель ответственного редактора «Омской правды». Там произошла трагедия, которая через время повторится уже в Крыму и с ним. Не знаем, что или кто заставили Льва Скрипченко, уже даже не работавшего в редакции, написать в 1937-м во всесоюзную «Правду»: «Редакция «Омской правды» не выдвинула ни одного рабкора или селькора из рабочих, колхозников и интеллигентов. Один халтурщик сменял другого, жулик уступал место проходимцу, молодых не пускали. Бывший редактор Иосиф Шацкий отовсюду стягивал в редакцию людей антисоветских, с тёмным прошлым. Омский обком и его секретарь Дмитрий Булатов предоставили свободу действий». И современный взгляд из той газеты, журналист Светлана Васильева пишет, что «в статье всё неправда: и рабкоров пестовали, и в жульничестве никто из сотрудников не замечен. Метили в ставшего неугодным секретаря обкома. И расстреляли его в 1938-м. Репрессировали редактора, лишили работы журналистов». Почти через 10 лет подобным способом уберут секретаря Крымского обкома и редактора «Красного Крыма». В начале Великой Отечест­венной Лев Скрипченко - комиссар отдельной 5-й части, готовил Омский политсостав к отправке на фронт, потом заведовал сектором пропаганды обкома. В июне 1944-го направлен в Крым. Писал в автобиографии: «Моё командирование вызвано прежде всего заданием ЦК, во-вторых, серьёзной болезнью лёгких моих сыновей (7 и 9 лет). С большим желанием готов работать в Крымской партийной организации над восстановлением полуострова после немецкой оккупации». Работал в «Красном Крыму», известен не только подписанием победного номера (кстати, в «Калининградской правде» тоже знаковый подпишет - 12 апреля 1961-го, о полёте в космос Юрия Гагарина), но и тем, что тираж вырос до 40 тысяч, коллектив пополнился сотрудниками-фронтовиками, возникли литературные «среды», консультационные «четверги» для редакторов районных и стенных газет. А потом в «Правде» появилась чья-то злая статья и о нём, но заступился Николай Соловьёв, первый секретарь Крымского обкома, генерал-лейтенант, орденоносец, участник боёв за Ленинград, в войну возглавлявший Ленинградский облисполком: «После решения ЦК и пленума обкома товарищ Скрипченко добился устранения многих недостатков. В газете расширилась и улучшилась союзная информация, чаще стала освещаться работа первичных партийных организаций. Шире отражается жизнь переселенцев, смелее критикуются недостатки, оперативно передаётся опыт ударных коллективов. Чаще стали на страницах газеты выступать руководящие работники области и внештатные корреспонденты. Но предстоит ещё много сделать, чтобы вывести газету в число передовых. Скрипченко следует преодолеть собственные недостатки: разбросанность в работе, практику перекладывания некоторых редакционных вопросов на замов, нормализовать слаженную работу коллектива. В целом Скрипченко Л. М. делу партии предан, идеологически выдержан, газетное дело знает хорошо. С помощью обкома ВКП(б) с работой редактора областной газеты справится». «Ленинградское дело» В августе 1949-го Николай Соловьёв арестован по «Ленинградскому делу», 27 октября 1950-го - расстрелян. Дело коснулось многих крымчан, в том числе и газетчиков, пострадали фотокорреспондент Леонид Яблонский, отсидевший почти пять лет, и Лев Скрипченко, 15 лет. В его деле Нинель Козлова нашла справку, определяющую обвинения в «измене Родине, вредительстве, диверсии, попытке подорвать существую­щий строй, антисоветской пропаганде». «Участь Соловьёва должен разделить его подхалим и угодник Скрипченко» (в бытность их при должностях, в «Красном Крыму» опубликовано всего пять фото первого секретаря и с десяток цитат), обвиняли также «в бесхребетности партийца», «в сокрытии недостатков, в лакировке крымской действительности, в зажиме критики» (хотя старался, чтобы в газете было больше жизни). «В редакции много евреев (видимо, речь о наших знаменитых художнике, партизане в годы войны Эммануиле Грабовецком и военном фотокорреспонденте Леониде Яблонском), с подачи Скрипченко газета прославляла любимчиков Соловьёва - Егудин (будущий Герой Социалистического Труда, председатель орденоносного колхоза «Дружба народов»), Каповский, Булаев и др. Редактор оторвался от коллектива, не чистосердечен с коллегами». С кем именно и кто это подписал - не знаем, но Льва Скрипченко исключили из партии (член с 1927-го), приговорили на закрытом заседании Верховного суда СССР к 15 годам в ИТЛ и лишению прав на 5 лет с конфискацией, «квартира опечатана, изъята сберкнижка на восемьсот рублей (месячный оклад) и государственные облигации на тысячу рублей». Жена Феодосия Максимовна (историк описывает тюремное фото: «красивое, доброе лицо, разлёт тёмных бровей, миндалевидные выразительные глаза - в них тревога») обвинена в июне 1951-го: «Находясь в законном, юридическом браке, поддерживала связь с арестованным мужем, имеются вещественные доказательства: квитанция на отправленную посылку. Вовремя не сигнализировала о его преступной деятельности. До ареста находилась на его иждивении» (в войну работала на оборонном заводе в Омске, а после ареста мужа - вышивальщицей в артели Симферополя). В июне арестована и их дочь Лидия, что окончила фельдшерско-акушерские курсы и заведовала в Балаклаве медпунктом: «Поддерживала связь с арестованным отцом, является его дочерью, что подтверждено свидетельством о рождении». Ссылка в Казахскую ССР, в разные лагеря. Два сына оказались в детском доме УВД Крыма. Семья воссоединилась в 1955-м, после реабилитации «невинно осуждённых»; как потом напишет в автобиографии уже редактор «Калининградской правды» Лев Скрипченко, «жена и дети живут при мне». После реабилитации был заместителем редактора «Ульяновской правды», позже редактором «Правды Севера» (Архангельск), награждён орденом «Знак Почёта», редактором «Калининградской правды». В Крым вернулся в 1962-м, вый­дя на пенсию. Помним!