Особое очарование Феодосии придает хребет Тепе-Оба, склоны которого амфитеатром взбегают вверх от юго-западной окраины города. Наиболее легкий подъем из центра города – вверх по улице Панова. На доме у конечной остановки недавно была установлена памятная табличка Герою Советского Союза, гвардии капитану Николаю Афанасьевичу Панову, чье имя носит бывшая улица Сумская. Экипаж Николая Панова за годы Великой Отечественной войны совершил более 200 боевых вылетов. 10 марта 1943 года дальний бомбардировщик Ил-4 гвардии капитана Н.А. Панова при выполнении боевой задачи был сбит противником в небе над Феодосией. Вместе с командиром геройски погибли штурман, Герой Советского Союза Петр Григорьевич Баранов, воздушный стрелок Виктор Коваленко и стрелок-радист Михаил Бухарев. Поднимаемся вверх по дороге, к Черепашьему озеру. До того, как его очистили от тростника и углубили, здесь, если повезет, действительно можно было увидеть черепаху, чему автор однажды был свидетелем. Деревца, высаженные в прошлом году на поляне, либо не прижились, либо оказались раскатаны машинами приезжающих на пикник. Сезон цветущего девясила. Его желтые соцветия на полянах, вдоль троп, на каменистых склонах. Наверное стоит пояснить особенность ботанических терминов. Цветы – простонародное название цветущих растений. Травянистые растения увенчаны цветками. Они могут быть как отдельными, единичными, так и собранными в соцветия. У того же девясила желтые цветы – это соцветия, образованные из множества простых цветков. Поэтому и всё семейство называется Сложноцветные, или Астровые. Цветущая головка бодяка, на котором удобно устроилась черная в белый горошек бабочка пестрянка (Пестрянка изменчивая - Zygaena ephialtes medusa) – это тоже соцветие. На солнышке, по обочине сплошные заросли низкорослого Пятилистника травянистого (Dorycnium herbaceum) с нежными листочками и небольшими белыми головками соцветий, немного напоминающими клевер. Живописная тропа поднимается к югу вверх по склону, вдоль Дурантовской балки. Не слишком жаркая погода и периодические дожди – что еще нужно, чтобы травы продолжили зеленеть, цвести и радовать глаз любителей дикой природы. С тропы, там, где не смыкаются кроны деревьев, открывается вид на город и Феодосийский залив. Вдоль тропы, то тут, то там, вспархивают многочисленные бабочки: белянки, бархатцы, перламутровки. Пытаюсь поймать в кадр черно-белую галатею. Сидит неподвижно, в неестественной позе. Присмотрелся, а она не живая. Бледно-розовый цветочный паук Thomisus, притаившись под соцветием скабиозы, успел поразить беспечную бабочку и лишить ее жизни. А паучок симпатичный. Встречаются три разноцветные формы: бледно-розовая, бело-салатовая и желтая. Вот почти и вершина хребта, выходим к грунтовой дороге вдоль него. Вдоль обочины душистый шалфей и опасная для аллергиков амброзия. Амброзии много, очень. Раньше ее распространение контролировалось, велась беспощадная борьба. Но это раньше. Феодосийцы старшего поколения еще, наверное, помнят, сколько времени и сил было затрачено в 60-70-е годы прошлого века, чтобы вершину хребта Тепе-Оба украсили посадки сосны. Именно рукотворные. Никакая специальная техника не использовалась. Вручную делали лунки, вручную сажали каждый саженец. За последние два десятилетия посадкам сосны нанесен значительный урон. Сосны горели на вершине, на южном и восточном склонах, в верховьях Двуякорной долины. Невольно подумаешь, не под застройку ли готовилось место. Да и распаханные тропы – это только иллюзия противопожарных мероприятий. Если случается пожар – огонь легко переносится ветром с участка на участок, по сухой траве, по ветвям. Подросшие сосны, в нижней части ствола, покрыты сухими ветвями. Сухие ветви лежат и на лесной подстилке. Сушняк – источник болезней, убежище для вредителей и подкормка огня. У лесничества то ли нет средств на противопожарные мероприятия, то ли большого желания сберечь лес. Но именно сосны очень органично вписываются в местный пейзаж и украшают хребет. Выйдя на грунтовую дорогу вдоль вершины, сворачиваем на восток, к куполам. И здесь буйство трав и раздолье для насекомых. На зонтиках дикой моркови пируют разнообразные жуки. Узнать морковь просто – по характерному запаху. Все цветки в соцветии белые и только центральный – темно-красный. Можно встретить розовоцветковую форму. Молодые соцветия-зонтики плоские и широкие, после цветения складываются, создавая подобие гнезда. Сворачиваем к смотровой площадке западней куполов. Мимо проносится несколько квадроциклов. Притихли птицы, напуганные треском моторов. Дорога разъезжена, разбита, в дождь тут сложно проехать. Укатанная влажная глина ссохлась и растрескалась Сзади колонны тянется шлейф пыли, оседая на деревьях и кустах. И здесь много сосен с засохшими ветвями, полуживых. Можно предположить, что причина тому - жаркие летние сезоны последних лет и уменьшение количества осадков. С выгоревших участков леса влага усиленно испаряется, а значит ее меньше попадает в грунт. Хорошо известно, что лес – аккумулятор атмосферной влаги, и чем больше его площадь, тем лучше. Но «пилить» землю под ИЖС соблазнительно и прибыльно. Открывающаяся панорама Горного Крыма отвлекает от мрачных мыслей. Сколько раз довелось побывать здесь, но вновь и вновь захватывает дух от красоты и грандиозности Карадага, хребта Биюк-Янышар, Эчки-Дага, Туар-Алана, Агармыша. Вниз, к югу, вдоль ЛЭП, уходит тропа к орджоникидзевской трассе. А там и до остановки «Кошары», до перевала в Тихую бухту – рукой подать. Из центра Феодосии до Тихой бухты часа 3,5 ходу. Возвращаемся к дороге вдоль хребта. Через дачный кооператив «Портовик», мимо конденсатора Зибольда – на перекресток возле источника св. Анны. Свернем на юг - к восточной смотровой на старой дилижансовой дороге. Отроги и холмы, сбегающие к бухте, будто покрыты огромным ворсистым ковром, внезапно упавшим и застывшим причудливыми складками. Побережье Двуякорной бухты застраивается все больше и больше, расширяется дачный поселок у въезда в Орджоникидзе, все выше и выше поднимаясь по Двуякорной долине. Верховья долины после пожара лишились большого участка сосновых посадок. Можно переводить земли из лесного фонда под рекреацию или застройку. И строить, строить, строить. Если экстенсивный рост населенных пунктов не остановить, то шагренева кожа участков, не тронутых человеком, может сжаться до полного исчезновения. И кому будет нужен этот урбанистический пейзаж? Не хотелось бы верить, что красоты живописных окрестностей Феодосии, сохранившиеся за века, станут закрытыми территориями, не доступными людям. Перспектива развития капиталистических отношений может быть следующей: весь хребет Тепе-Оба разделят на зоны застройки, частные лесные и охотугодья, частные рекреационные территории. И процесс только начинает набирать обороты. С такими мыслями спускаемся в сторону мыса св. Ильи и вновь меняется настроение от красоты открывающейся панорамы Феодосии, от простора и чистого воздуха, напоенного ароматом трав и моря. Вот оно, изумительно синее, в просвете дороги через сосновую рощу. Упершись в забор воинской части, сворачиваем в сторону Карантина. И здесь печальное зрелище множества засохших сосен, относительно молодых, 30-40 летних. Вот и Караимское кладбище. Уцелела только добротно сработанная стена. Через пролом проходим внутрь. Кажется, что черные археологи, подобные огромным кротам, перерыли всё вокруг. Многие памятники повалены, разрушены, или попросту исчезли. И ямы, ямы, ямы. Кому понадобилось тревожить покой мертвых? Увы, никто уже не расскажет об этом. А ведь наведя здесь порядок, можно было бы пополнить собрание экскурсионных объектов города, знакомящих с его многовековой историей. От кладбища выходим к асфальтированным улочкам городской окраины. Дома и домишки на любой вкус. И тонкий, едва уловимый аромат уже подсыхающей жимолости, да невыносимый, влекущий запах жареной барабульки. Время пролетело мгновенно калейдоскопом ярких впечатлений. Святослав Каверин